Министерская женская гимназия открылась в Киеве в 1870 году недалеко от Андреевской церкви и после нескольких переездов оказалась на улице Алексеевской (сейчас Терещенковская, 4), в одном из вспомогательных зданий Первой мужской гимназии. Уже тогда, в начале 1890-х, помещение казалось слишком тесным, а еще через десять лет вопрос о расширении старого или сооружении нового гимназического здания стал неотложным. Но сдвинуть его с места смог только новый директор Николай Стороженко, и то вместо того чтобы обсуждать проект пристройки, который разработал Павел Алешин, министерские и городские чиновники опять начали выяснять, что лучше — перевести гимназию на другое место или возвести рядом новое здание.
Спортивная площадка Первой мужской гимназии, на части которой начали возводить Ольгинскую гимназию. Открытка начала ХХ века
Пока шли эти обсуждения Алешин успел не только составить несколько вариантов проекта нового здания, а и стать известным в Киеве архитектором. Сама же гимназия получила покровительство великой княжны Ольги и стала называться Ольгинской.
Проект будущей гимназии 1909 года
Строительство новой Ольгинской гимназии — гигантского трехэтажного сооружения в неоклассическом стиле — началось за три недели до начала Первой мировой войны. Второй очередью шло строительство при том самом здании большой церкви св. Ольги — соборной для всех домашних церквей женских гимназий Киева. Некоторое время все двигалось нормально, а потом начались "сложности военного времени”, и в 1916 году работы остановились. Недостроенная гимназия простояла пустой вплоть до середины 1920-х годов, приобретя среди киевлян славу бандитского притона: мимо нее старались не ходить, побаиваясь грабителей, засевших в руинах.
Здание неосуществленной гимназии. Вид с улицы Ленина (ныне Богдана Хмельницкого). 1920-е годы
Наконец в 1923 году у новой власти дошли руки до здания, и в нем решили обустроить мемориальный Дворец Жертв революции. Новый проект, который поручили воплощать в жизнь тому же Алешину, предусматривал установление на фасаде бюстов этих самых жертв — умерших или убитых большевиков, среди которых почему-то должен был быть и бюст Тараса Шевченко. Но со временем от идеи отказались, и в готовом здании с 1928 года расположились музеи и институты Всеукраинской Академии Наук. Собственно, зоологический и ботанический музеи уже раньше были обустроены в старом гимназическом здании, теперь к ним присоединился еще и геологический музей — так называемая Литотека, то есть "коллекция камней". Руководству ВУАН во главе с президентом тоже нашлось место в огромном сооружении, которое еще и надстроили четвертым этажом. Тогда же появился конференц-зал, действующий до сих пор, а гордость предыдущего проекта — колокольню гимназической церкви св. Ольги переделали в обсерваторную башню с часами.
Большой конференц-зал НАН Украины. 1960-е годы
Алешин еще несколько раз возвращался к своему любимому проекту — в конце 1930-х, вскоре после Второй мировой войны и в конце 1950-х. Он предлагал разные варианты усовершенствования здания и всего квартала (в частности, с обновлением старого гимназического корпуса), но ничто из этих планов реализовано не было, только добавили еще один этаж и большой объем на Терещенковской, где так и остались институты ботаники и зоологии. Остальная часть здания с 1966 года превратилась в Природоведческий музей (Сейчас Национальный Научно-природоведческий музей НАН). Он состоит из четырех самостоятельных музеев, каждый из которых представляет отдельную отрасль науки и является частью соответствующего института НАН: Геологического, Палеонтологического, Зоологического и Ботанического. Пятый музей, Археологический, работает отдельно.
Сад камней
Под окнами со стороны улицы Богдана Хмельницкого можно увидеть "филиал” Геологического музея — "Сад камней". Это своеобразное напоминание об одном из грандиозных планов Алешина, который хотел украсить пространство вокруг здания скульптурными композициями из характерных для Украины пород камня. Рядом — бюст ныне действующего президента НАН Бориса Патона. Как подчеркивает сам академик, это не проявление какого-то особенного уважения, а просто выполнение советского предписания, согласно которому такой бюст устанавливали каждому Дважды Герою Социалистического труда.
